Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип] - Абрахам Мэррит

Она тяжело вздохнула, агония в ее глазах ослабела. Я продолжал:

— И еще есть что-то, о чем вам нужно помнить, — ваше положение. В это время у многих женщин бывают очень реалистические сны, обычно неприятного характера. Иногда даже доходит до галлюцинации…

Она прошептала:

— Это верно. Когда я была беременная маленькой Молли, я видела ужасные сны…

Она задумалась. Сомнение снова появилось на ее лице.

— Но кукла! Кукла-то ведь исчезла! — сказала она.

Я выругал себя за то, что не приготовился к этому и не имел готового ответа. Мак Канн пришел на помощь. Он сказал:

— Конечно, она исчезла, Молли. Я выкинул ее в мусоропровод. После того, что ты мне рассказала, я решил, что лучше тебе ее не видеть.

Она спросила резко:

— Где ты ее нашел? Я искала ее.

— Видимо, ты не была в таком состоянии, чтобы терпеливо поискать, — ответил он. — Я нашел ее в ногах в колыбельке, закрученной в простыню. Выглядело так, будто малышка плясала на ней всю ночь во сне.

Молли сказала задумчиво:

— Она соскользнула к ногам. Кажется, я там не посмотрела.

Я сказал строго, чтобы она не почувствовала сговора между мной и Мак Канном:

— Ты не должен был делать этого, Мак Канн. Если бы ты показал куклу, миссис Джилмор сразу бы почувствовала, что всё это ей приснилось, и была бы избавлена от части своих мучений.

— Но я не подумал, доктор, — голос его звучал виновато. — Я думал так, будет лучше.

— Пойди и поищи ее, — сказал я сердито. Он быстро взглянул на меня. Я кивнул, я надеялся, что он поймет. Через несколько минут он вернулся.

— Пятнадцать минут тому назад мусорный ящик очистили, — доложил он. — Кукла исчезла. Но я нашел вот что.

Он держал в руках связочку миниатюрных книжек на ремешке. Он спросил:

— Это не те книжки, которые кукла уронила на твоем столе, Молли, в твоем сне?

Она вздрогнула и отпрянула в сторону.

— Да, — прошептала она, — пожалуйста, убери их, Дан. Я не хочу их видеть.

Он посмотрел на меня.

— Думаю, что я всё-таки был прав, когда выкинул куклу вон, доктор.

Я сказал: — Во всяком случае теперь, когда миссис Джилмор знает, что всё это был только сон, можно считать, что никакой особой беды не случилось.

А теперь, — я взял ее холодные руки в свои, — я кое-что предпишу вам. Я хочу, чтобы вы запаковали вещи, которые вам с Молли нужны на неделю, и уехали тотчас же. Я думаю о вашем положении — маленькой жизни, которая скоро появится на свет. Я займусь необходимыми формальностями. Вы можете проинструктировать Мак Канна по всем деталям. Но я хочу, чтобы вы уехали. Согласитесь вы с этим?

К моему облегчению, она согласилась. Последовали быстрые сборы, затем тяжелый момент прощания с телом. Наконец всё было готово. Девочка хотела забрать своих кукол. Я отказал ей в этом, несмотря на опасность снова разбудить подозрения Молли. Я не хотел, чтобы что-нибудь от мадам Мэндилип сопровождало их в поездке к деревенским родственникам. Мак Канн поддержал меня, и куклы были оставлены в квартире.

Я пригласил по телефону знакомого гробовщика. Затем осмотрел еще раз тело, чтобы убедиться, что крошечный укол не будет заметен. Опасности расследования и вскрытия не было, так как я дал свое заключение, в котором никто бы не стал сомневаться.

Когда явился гробовщик, я объяснил ему отсутствие жены началом родовой деятельности и отправкой в больницу по моему предписанию.

В диагнозе я написал, что смерть наступила вследствие тромбоза, мрачно вспомнив при этом, что точно такой же диагноз был поставлен врачом банкира и что я тогда подумал о нем.

После того, как унесли тело, я сидел и ждал возвращения Мак Канна, стараясь сориентироваться во всей этой фантасмагории, через которую, как мне казалось, я двигался бесконечно долгое время.

Я старался освободить свой мозг от всякого предубеждения, всех предвзятых идей о том, что может и чего не может быть в природе. Я понял, что эта мадам Мэндилип обладает какими-то знаниями, о которых современная наука не имеет понятия. Я отказывался называть это колдовством или волшебством. Слова ничего не значили, так как их могли в течение столетий применять к совершенно естественным явлениям, причины которых могли быть поняты лишь позже. Так, зажженная спичка была волшебством для дикарей. Нет! Мадам Мэндилип не была ведьмою, как считал Рикори. Она знала что-то никому не известное — и это всё. Это было знание, наука, а потому оно должно было подчиняться каким-то определенным законам, тоже не известным никому. Если деятельность мастерицы кукол не имела определенной цели, все же ее действия имели какие-то законы причин и следствий, без которых она не могла обойтись. В них не было ничего сверхъестественного, но было то, что, будучи в положении дикарей, мы не знали. Что заставляет гореть спичку. Что-то из этих законов, что-то от техники этой женщины (применяя слово, обозначающее вместе взятые детали механического выполнения в любом искусстве), мне казалось, я уже знал.

Веревочка с узелками, «лестница ведьмы», видимо, была необходима для оживления кукол. Одну такую веревочку положили в карман Рикори перед первым покушением на него. Я нашел другую у кровати его после беспокойных ночных событий. Я заснул, держась за нее рукой, я пытался убить моего пациента. Третья веревочка, сопровождавшая куклу, убила Джона Джилмора. Значит, ясно, что веревочка была частью закона, необходимого для управления и контроля за куклами. Против этого как будто говорил тот факт, что пьяный бродяга не мог иметь при себе «лестницы», когда на него нападала кукла Питерс.

Однако, может быть, она была нужна, чтобы привести кукол в действие, а раз приведенные в действие, они могут быть живыми какой-то длительный срок? При производстве этих кукол существовали какие-то определенные правила.

Во-первых, видимо, предполагаемая жертва должна была позировать по доброй воле для создания своей маленькой копии, во-вторых, рана должна была появляться у жертвы, чтобы можно было ввести в кровь какое-то снадобье, вызывающее смерть по неизвестным причинам, в-третьих — кукла должна быть точной копией жертвы.

То, что причина, вызывающая смерть, одинакова во всех случаях, подтверждается одинаковыми симптомами короткой болезни. Не связаны ли эти смерти с оживлением кукол? Являются ли они необходимой частью операции? Мастерица кукол, без сомнения, верит в это. Я — нет!

То, что кукла, проткнувшая Рикори, являлась копией Питерса, а кукла-сиделка — копией Уолтерс, что кукла, воткнувшая иглу в мозг Джилмора была, возможно, вылеплена с Аниты — двенадцатилетней школьницы, всё это я признавал.